Почти по Оруэллу с местным колоритом: …летом 1984-го, дым от лесных пожаров распространился вдоль реки Енисей на тысячи километров…
                                                                               (Из газет).

 ПРОЛОГ-ПРОБУЖДЕНИЕ

 

                                 Когда вдруг запахнет гарью,
                                 что толку нырять в одеяла,
                                 ведь сны отступают, игриво,
                                 как в сумраке гаснет свеча.
                                 В  конверте открытой форточки -
                                 послание звёздного неба,
                                 и можно рукой дотянуться
                                 до лунного сургуча.
 
                                 С субботы на воскресенье,
                                 представьте, вам снилась  поэма.
                                 Она, прилетев издалёка,
                                 осталась  на целую ночь…              
                                 А в воздухе – запах гари,
                                 и это похоже на прозу,
                                 похоже на горькую правду,
                                 но вам пока - всё равно.
 
                                 С субботы на воскресенье,
                                 припомнить бы всё, что приснилось!
                                 Но, как ни крути, забываются                                                                                 фрагменты немого кино,
                                 а память лишь после подскажет,
                                 что виделся медленный поезд,
                                 и, что пассажир лукавый
                                 отправил записку в окно,
                                 скрепив письмецо псевдонимом,
                                 божественным…
                                                               «Чао!», - лети, мол.
                                 Простится ему за это,
                                 забудут его слова…
 
                                 И снился старик согбенный,
                                 который божился, что он-де,
                                 в покровской пожарке, мальчишкой,
                                 трезвонил в колокола.
 
                                 За тысячи километров,
                                 разлёгшихся между вами,
                                 из бездны, из ниоткуда,
                                 вы слышите этот бой?!
 
                                … Любимые засыпают,
                                 наверно, напрасна тревога,
                                 и всё же, на всякий случай,           
                                 вы их заслоните собой.                                         
 
                                 Живёт в тишине тревога,
                                 она говорит, чуть слышно,
                                 что жизнь –
                                                       это колокол мига,
                                 и нету пути назад,                               
                                 когда по крутым  ступеням
                                 шагаешь всё выше и выше,          
                                 под купол, к  верёвке натруженной,        
                                 чтобы ударить в набат.                                                  
 
                                           ЧАСТЬ ПЕРВАЯ                                                                      
                                  
                                   …  Бом – бам, бом – бам, бом – бам…
 
                                   Отгудев, отпотев,
                                   город спал.
                                   Разомлев от жары,
                                   город спал.
                                   Отрешившись от сует,
                                   от дымов, долгов, звонков,
                                   город спал.
                                   Потушен свет
                                   в типовой пятиэтажке.
                                   У подъезда самосвал
                                   остывал, погасли очи.
                                   Город спал июльской ночью,
                                   спали скверы и дома,
                                   спали лавочки и окна,
                                   тротуары и мосты,
                                   спали тени фонарей
                                   и часовня на горе…
 
                                   Самолёт взлетит устало, -
                                   по реке стартует зыбь,
                                   что-то в воздухе витало,
                                   как предвестие грозы…

                                  … Кар -  кар - кар…
 
                                   У кого не дремлют очи,
                                    кто тревогу чует ночью,
                                    иль хвороба так чугунна,
                                    иль божба тревожит душу,
                                    и душа несётся в старь?
                                    Весь хрустальный, как пичуга,
                                    в дом влетевшая от стужи, -
                                    бывший маленький звонарь.
                                    Он не спал и, как обычно,
                                    херувимы пели хором,
                                    он молил: « Задуйте спичку
                                      километрах в сорока!                                                                                  
                                      Ведь тайга суха, как порох…»                                       
                                      Он молил, ждала тайга,                                                                             
                                      обступившая, как ворот,
                                      как соболии меха,
                                      гаревой, уснувший город.
 
                                             ЧАСТЬ ВТОРАЯ
 
                                      …День – день –  день,
                                      тень – тень –  тень…
 
                                      Я к тебе вслепую шёл,
                                      сквозь безликий, серый шёлк,                                                                   
                                      застилавший краски дня.
                                      Щёлк, щёлк, щёлк,- 
                                      каблуками по мосту,
                                      затухал их  мерный стук
                                      в полуметре от меня,
                                      шёл, шёл, шёл…
                                      Ты сказала: «Хорошо,
                                      буду ждать у фонаря,
                                      под названьем «колокольчик»…
                                      Всё смешалось в голове,
                                      пялить зенки нету мочи,
                                      напевал белесой ночью
                                      «…я шагаю по Москве…».
 
                                      До тебя уж недалече, -
                                      метров триста от моста,
                                      но, пройти, казалось, легче
                                      от Вергилия, до Ленча,
                                      от эклоги, от четвёртой,
                                      до распятия Христа.
 
                                      …Гарь – гарь – гарь,
                                      дым - дым – дым…
 
                                      До тебя как до звезды!
 
                                     Я тебя скорей почуял,
                                     чем увидел. Возле чума
                                     ты стояла.
                                                       В вышине
                                     купол цирка нависал,
                                     (это память подсказала),
                                     становилось всё темней,
                                     просыпался зверь во мне.
 
                                     …Гарь – враг.
                                                              Враг – гарь.
                                     Бр-р-р-р! –
                                     рык, вой, крик, вопль?
                                     Озона!!!
                                     Наши руки, будто сцепки 
                                     двух несущихся вагонов.
                                     Мы вбежали в электричку, –                                 
                                     малолюдно, по привычке                                     
                                     притулились у окна,                                             
                                     в коробке гремели спички:
                                     « К нам, к нам, к нам!»,-
                                     было градусов под тридцать,
                                     в плюсе, а за окнами – зима.
 
                                    … Жизнь - жизнь - жизнь,
                                     даль – даль – даль…
 
                                     Поезд мчался в никуда.
 
 
                                          ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
 
                                     Весёлой, допотопной лесенкой
                                     сбегала вниз платформа «Весенки»,
                                     спешила к лесу и воде,
                                     и, оттолкнувшись отраженьем,
                                     от тишины и от простора,
                                     взлетала облаком тугим,
                                     туда, где виден дальний дым
                                     и снова падала на землю,
                                     где мчал тяжёлый товарняк,
                                     и пели речка, да сосняк…
 
                                    А в то, седое воскресенье,                                                                        
                                    мы шли по мед-
                                                                лен-
                                                                         ным
                                    ступеням
                                    к останкам леса вдалеке,
                                    молчком, к обугленной реке,
                                    туда, где только дым и тень…
 
                                   … Тен - тен - тен…
 
                                    Которые убили свет,-
 
                                   … нет - нет - нет…
 
                                    Так омут переходят вброд,
                                    так покидают эшафот…
 
                                    За нами следом, по ступеням,
                                    летучий, словно приведенье,
                                    как дым, косматый и седой,
                                    ступал старик, сойдя с иконы,
                                    и бязь спадала балахоном
                                    с покатых плеч, скрывая горб…
 
                                    Я вздрогнул. Я узнал его.
 
                                   Да, это был тот самый странник,
                                   который иногда, под утро,               
                                   во снах являлся, говорил,                                                                                                                                                             
                                   и сны сбывались, почему-то,                           
                                   и колокол звонил, звонил…
 
                                   А ныне во плоти болезной,
                                   перекрестившись на восток,
                                   простёр он руки к поднебесью
                                   и тихо молвил: « Как ты мог!
                                   О, как ты мог! О, всё не так,
                                   бесплотны неба караваны,
                                   тайга горит, и воют раны
                                   земли, как можешь ты глазеть,
                                   пообещай, хоть из газет,
                                   дождя в седмицу на Ивана…»
 
                                   Тут гром ударил вдалеке,
                                   а ветер, до того дремавший,
                                   перебежал через мосток
                                   и бросил под ноги листок…
 
                                    ПИСЬМО, ПРИНЕСЁННОЕ ВЕТРОМ
 
                                   Можете лезть из кожи
                                   вон, обвиняя всех,
                                   только не надо тревожить
                                   спящих на небесех.
 
                                  Времечко нынче подлое,
                                  совести вопреки.                                               
                                  Видел я пьяную кодлу
                                  и «пикничок» у реки.
 
                                  И, между пошлыми спичами,
                                  джинсовый хлюст – раз,
                                  бросил в траву догоравшую спичку…
                                  Вскрикнула электричка,
                                  словно печальный джаз.
 
                                  Ах, этот мир скабрёзный!
                                  Рядом с мечтой – позор.
                                  Чёрными стали берёзы
                                  возле зеркал-озёр.
 
                                  Этих… и след растаял,
                                  чистенькие оне,
                                  но не найдут оправданья
                                  ни в библии, ни в стране.
 
                                  Кто-то в ответ ухмыльнётся,                                                                
                                  ветер прогонит чад…                                                
                                 « Совесть не продаётся!», –
                                  не надоест кричать.
   
                                   Жизнь -  это вспышка идеи.                                                                            
                                   От палаша, до ракет,
                                   как повзрослели дети!
                                   Как запоздал рассвет.
 
                                    Всё не настанет утро
                                    в северной стороне.
                                    Времечко нынче смутное,
                                    веры и правды – нет.
                                                                                        
                                    Ваши тела и души
                                    в Лету несёт Земля,
                                    словно пузырь воздушный
                                    рядом с огнём паря.
 
                                    Много на свете дряни.
                                    Хватит ли силы?! Впрочем,
                                    сами решайте, миряне,
                                    жить, или ставить точку.
 
                                    Будьте! Желаю здоровья.
                                    Мог бы вмешаться я,
                                    если бы не был схоронен
                                    в одной из воздушных ям,
                                    на перекрёстке вселенских дорог...
 
                                    Лета 1984-га,
                                    Иисус Христос, бог.
 
 
                                              ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
 
                                    А день ушёл, как будто за калитку,
                                    но ветер не задул закатных свеч,
                                    мне захотелось прочитать молитву
                                    заветную, но получилась…
                                    
                                              РЕЧЬ
 
                                    Великий!
                                    Всемогущий!!
                                    Человек…
                                    Двадцатый век прошёл к своей стоянке,
                                    и ты уходишь, вдаль от полустанка,
                                    по шпалам, как по лестнице наверх.
 
                                    За горизонтом  - город и жильё,
                                    где вновь окликнут правда и жульё,
                                    они тебя узнают, скажут: «Просим…»
                                    И ты спешишь туда, за горизонт, 
                                    и лето раскрывает серый зонт,
                                    и тихий дождь напомнит вдруг про осень.
 
                                  О, летаргия долгих ожиданий                                                                                                                                   
                                  в светёлках, заколоченных тоской.
                                  Ты убежал, ты веку крикнул:
                                                                                     «Стой!», -
                                  но этот крик услышат с опозданьем.
 
                                  Как лёгок путь по шпалам и шоссе,                                                                                                                           
                                  по сорнякам на взлётной полосе,                                            
                                  когда рассвета чудятся приметы.      
                                  Пусть равнодушны были города,
                                  и руки опускались иногда,
                                  но крылья вырастали незаметно.
 
                                  Ты верил, что напьёшься из колодца,
                                  подслушав тайны неба и морей.
                                  Ты всё такой же, только чуть старей,
                                  и, кажется, что жизнь вот-вот начнётся.
 
                                  Застыл на небе крестик – самолёт,
                                  спешат минуты, колокол поёт,
                                  кукушка до конца не докричала…
                                  А там, за дверью, - стены да паркет,
                                  и выдохнется пачка сигарет,
                                  и старый фильм закрутится сначала.
 
                                  В объятьях суеты, тревоги, лени, -
                                  цветной экран и кофе натощак…
                                  А время утекает просто так,
                                  и не понять, куда ведут ступени.
 
                                  Ну, вот  и всё. Темнеют облака,
                                  за облаками вдаль спешит река
                                  и проповедь, похожая на осень.
                                  Пока, приятель. Не шути с огнём,
                                  твоя звезда однажды подмигнёт, -
                                  не проморгай и ничего не бойся.
 
                                  Когда устанешь коротать свой век,
                                  услышишь глас на благовест умноженный:
                                  Великий!
                                  Всемогущий!!
                                  Человек…
                                  О, как ты мог! О, как ты много можешь.
 
 
                                          ЗВОННИЦА
 
                                 …Бам - бом, бам - бом, бам – бом…
 
                                 Слышите?                                                                    
                                Плачет Россия,
                                над каждой избой
                                                 под каждым окном.                                                             
                               Небо такое синее,                                                                                                                                                                                                                                                     
                               а вы говорите, гром… 
                               Это взлетают, мечутся,
                               рушатся, как скала,
                               ноют,                                            
                                         поют,                                                                                 
                                                   бесятся,
                               стонут колокола!
 
                               Станем же слушать!
                                                              Постигнем                                                 
                               их заповедный вой…
                               Жизнь –
                                              это колокол мига                                                                                                                                                    
                               между рожденьем и тьмой.

Предназначение

Известно, что у каждого из нас
Своя судьба, дарованная свыше,
И счастлив тот, кому дано услышать
В своей душе Предназначенья глас.

Все в этом мире суета сует:
И должности, и слава, и богатство,
Лишь наши души согревает свет
Улыбки детской, злобе неподвластный.

От сердца к сердцу лучики добра,
Тончайшие, невидимые глазу,
Протянутся, все светлое вобрав,
Всю мерзость бытия отринув разом.

Пусть лихорадочно вокруг куют
Свой капитал и алчно правят тризну,
Учительский неблагодарный труд -               
Мое Предначертанье в этой жизни.


Валерий Ваганов
 
Сегодня не зима, весна...
 
Сегодня не зима, весна,
Уже тревожит душу-
Я выхожу из сна,
Сосульки боли рушу.

Возможно за углом,
Нагрянет то, большое,
Наполнит счастьем дом.
Вручит мне дорогое.

Я верую в любовь,
Что Богом нам дана,
Пытаюсь вновь и вновь,
Испить любовь до дна.

Восторг и боль познать
До смертного одра,
Чтобы себе сказать,
Что всё же жил не зря