С 1 илюля в Городском музее Библиотечно-музейного комплекса открылась выставка картин Арсения Милованова. Визитной карточкой этого художника многие годы служит пастель. Пейзажист-сибиряк, Арсений Петрович вынужденно работает в этой технике. Зима в Сибири – исключительное по силе воздействия на душу всякого здесь живущего чудо природы. Удивительное по красоте и изысканности цветовых нюансов время года в то же время ограничивает художника в выборе техники: масло густеет, акварель на морозе просто замерзает, а художник Милованов работает исключительно на пленэре.
Кому-то больше нравится реалистическая живопись, другим интересны поиски в цвете, форме, содержании. Арсений не смешивает между собой то и другое. Он говорит: “Когда пишешь на пленэре с натуры, то она настолько тебя захватывает, что нельзя больше ни о чём думать, как только попытаться передать цветовые гаммы, которые разыгрывает сама природа. А вот когда пишешь в мастерской, то хочется самому создавать эти гаммы”. И художник делает и то, и другое, и ему всё удаётся.
 Но самые завораживающие и как-то по-особенному трогающие душу своей кажущейся безыскусностью в творчестве Милованова, - это сельские пейзажи нашей русской глубинки с нередко покосившимися заборами, с лугами, полями и пашнями, дороги и обыкновенная, но такая родная, придорожная трава (“Предрассветная река”, “Кипрей на поляне”, “Надвигающаяся гроза”, “Невысокая сосна”). Односельчане и друзья давно знают Арсения как летописца заборов в своей округе. Поражает то, что, иногда кажется; ему только одного забора и достаточно, чтобы получилась картина (“Забор и солнце”, “Осеннее утро”, “Разноцветье” и мн., мн. др.).

 

 
Есть на земле талантливые, мудрые и великодушные люди, которые умеют любить и быть благодарными, в том числе тому месту, где живут и трудятся. Село Казачинское, Енисейского района, Красноярского края навсегда прославлено в творчестве Арсения Милованова, ему он подарил своё признание: “Я благодарен моему селу за то, что оно приютило меня и мою семью, приняло, сделало своим. У меня здесь теперь много друзей и знакомых, здесь я написал не одну сотню этюдов. И чем дольше я в нём живу, чем больше пишу в его окрестностях, тем больше вижу красоты, и она раскрывается мне в простых, неброских вещах: дереве, кусте, повороте реки, бурьяне у забора или в укромном уголке заднего двора. Село стоит на берегу Енисея. Из тайги, из-под увала, древнего берега Енисея, бежит речка Чёрная, извилисто пересекая село. Под увалом, носящим название “Камень”, есть родник. Над ним на раскидистой сосне вознесён православный крест. В Крещенскую ночь сюда сходятся сотни людей, чтобы набрать святой воды. На другом берегу Енисея – тайга и болота. Там охотничьи избушки, черника, клюква, кедровый орех. А чуть выше по Енисею – Казачинские пороги.

 

 

 И вот, умножая всё это на четыре времени года, на утро, день и вечер, на ясные дни и ненастные, – я получаю то разнообразие, которого мне хватает, чтобы без скуки и отдыха писать... и чувствовать, что самое главное я ещё не сделал!”. После таких откровенных слов, как не вспомнить С. Рахманинова, который говорил, что “в искусстве что-нибудь понять – значит полюбить”.